Он давно поселился и живет во мне. Сам того не замечая, я взращивал его и каждый день подкармливал порцией негатива. Мой внутренний зверь. Кажется, с каждым днем мне все тяжелее его контролировать. Руки трясутся, как у заядлого алкоголика, и малейшее неверное движение со стороны окружающих вызывает скрежет зубов и бурление злости внутри. 

Он все чаще открывает свою зубастую, зловонную пасть в поиске свежего мяса и я, подобно марионетке, выхожу на охоту. Давно уже и перестал замечать, как, словно по расписанию, заглядываю в аптеку за глициседом, и как убеждаю себя в том, что он поможет. Ведь даже его действие не мешает мне, сидя в темной комнате, только заслышав свое имя, срываться на крик истеричным: «ДА ОСТАВЬ ТЫ МЕНЯ ВПОКОЕ! ДАЙ МНЕ МИНУТУ, ОДНУ ЕБАННУЮ МИНУТУ, ПОБЫТЬ САМОМУ! ЭТО, БЛЯТЬ, ТАК СЛОЖНО?». Странно, я ведь человека год не видел.

Мой зверь всегда со мной и строго следит, что б вдруг во мне не проблеснула радость жизни, и он, несомненно, идеально справляется. Я привык к нему настолько, что я – это уже больше – он. Каждый вечер мы забываем о ненависти, и он прижимает меня черными когтистыми лапами к себе, дабы я не убежал. И некого винить в том, что он – все, что у меня осталось. Спустя сотни часов самокопания, понимаешь, что это отражения тебя самого. Ведь никто не заставлял бежать от всего хорошего, что было в жизни. Никто не заставлял оставлять родной город и вместе с ним всех, в ком было твое тепло. Никто не заставлял нажимать на красную кнопку, когда звонили друзья, надевать наушники, когда с тобой пытались поговорить и отвечать оскалом на протянутую руку помощи. Ты сам запер себя в своей темной комнате, где без малого 15 квадратов и, занавесив все окна, стал так отвержено ненавидеть мир и все, что в нем.

Теперь только я и зверь. И я сам все это построил. Я сам.