Вот так вот, друг мой: тишина и безучастность – просто лишь на бок легший бойкот. Еще недавно мы с тобой тут гадали, кто из нас первый не вытерпит и уйдет. И, как оказалось, уходить довольно просто – хватило закончившихся листов и чернил. Не надо писем мне, мой далекий, не надо писем, прошу тебя – не пиши. Я не скажу, что меня отягощает чтенье.  Оно, скорее, во мне будоражит кровь, да и, к тому же, мой адрес давно поменян. Боюсь, письмо заблудится и не дойдет. Боюсь, что осенний воздух этот — нам вечный финиш и урок. А чувство то, коим мы с тобой пылали, сотлело в пепел, а значит – впрок.

Попробуй просто жить! Ты себе даже не представляешь, как это, жить и не отягощать себя налогом на счастье и свет. Просто любить, быть любимым, делиться внутренним светом. Это, на самом деле, просто. На много проще, что скука, зависть, горечь, грязь и болезнь, которые заполняют пустые камеры душ, уголки людских сердец. Оставить, отпустить и быть выше. Не утыкаться взглядом под ноги и не принимать горизонт за точку финиша жизни.

Этот мрак проникает в самое сердце, как истинный нахлебник, выжимая, будто мокрую тряпку, грусть и нагло, не дождавшись моего согласия, переходит на «ты». Как в школе, усаживает за парту и говорит: «Ты знаешь, я здесь уже давненько слоняюсь, но случись кому мимо пройти, своему или иностранцу, так сразу пугают меня эти натянутые разговоры, и чувствую, будто я их сердца обременяю. Будто бы словом их убиваю, а то слово – воздух. И в нем каждый видит свое – необыкновенность или примитивность – это зависит от оптики, коей ты обладаешь.»

Просто не вижу смысла что-то утаивать. Собственно, как и не понимаю смысла о чем-то врать.

О чем мне сказать тебе? Я не скажу ничего, ведь ты не сможешь, ты не в состоянии тысячи моих слов понять. Ты не в состоянии, ты не сможешь вывод какой-то сделать из оборотов, метафор, красноречивых слов. И не важно, какой здесь, задний иль полный привод – надежды кузов уверенно мчит в кусты.

О чем мне сказать тебе? О том, что ищу  поддержки? Но, как прекрасно видно, совсем не там, где она ждет. Руку запустишь внутрь — там чернь да грязь. Стоит мелькнуть мысли «ты тот» — только, вот, не тот.  Я закрываю глаза, ложусь в постель, где ласка и шелк – сталь и гранит. Надежды кузов упорно давит к земле, и я просто выжму педаль души. Просто душа — такая емкость, в коей вмещается боль, если не дышать. В неё может, стихая по каплям, капать горечь, угрожая с каждой секундой тебя разорвать.

Одной из главных особенностей человечества является, при взгляде в прошлое, мысль:«А ведь все могло быть иначе». Не могло. Ты, находящийся тогда в той ситуации, руководствовался тем, что в то время тебе казалось верным и правильным. И, окажись ты в тех же обстоятельствах, поступил бы так же. Ведь знание о том, что скрывается за горой, обретается только при подъеме на неё. Помни, что за каждым шагом следует результат. Вспомни, как часто, бездумно шагая, лишь после обнаруживаешь, куда привела тебя твоя дорога. Но это судьба и у нее на все свое слово.

Жалея о случившемся, ты ничего не изменишь. Только тратишь его, бесценное время, впустую. Даже самое нелепое совпадение- на самом деле четкая закономерность.

Иди дальше. Цени то, что имеешь. Делай выводы. Будь счастлив сегодня, здесь, сейчас.

…Мне приснилось,
Будто Бог, мне про нас рассказав,
Прятал слезы обратно в глаза,
Прятал слезы и руку жал горячо.
Он, оборачиваясь назад,
Просил передать, 
Он так сильно просил передать,
Что ты не виновата ни в чем…(с)

Встреть меня у входа/выхода метро в тот момент, где я с перебитыми костями, суставами, пальцами рук, потерянной частью какого-то важного пазла, выйду на землю, как звук из гитары. Найди меня у обочины,  выжатого, как лимон с истертой до дырок кожи, и засыпь теплом раны. Просто подай руку, скажи: иди со мной, я тебя уложу в постель, что пахнет свежестью и слепит белизной.

Запомни, девочка, урок, что ни один дозор никогда не расскажет. Вот стол, стул, лампы и грим. Твое сознание за кулисами, за занавесом. Все таким простым казалось. Была школа, нетерпеливое ожидание ее окончания, беззаботные дни, мальчик, друзья. А теперь какой? Кажется, пятый по счету курс? А ты как была, так и осталась ребенком. Солнца луч, возможно, единственный свет в туннеле быта. Только что-то внутри ломает, топит и не дает дышать. Ты живешь, забывая, какой день недели, забывая о самом важном. О том, что уже давно никто не заботится, не проспала ли, поела, тепло ли оделась и как добралась. О том, что под ногами уже давно не твердая почва, а вязкий ил, который с каждым днем затягивает тебя все больше, и что, на самом деле, всем глубоко на это наплевать.

Сколько себе обещала, не выполняя. Живя, не видя истины, стоя у бездны, думаю, что лежу на перине. Шагая по острию, вижу лишь землю. Осознаю происходящее, только ощущая поток воздуха от захлопывающейся за спиной двери, и с нескрываемым отчаянием слышу поворачивающийся в замочной скважине ключ.

Ну что ж, здравствуй, мой милый мальчик. Мальчик — нежность, мальчик- следы от слез меж век. Сумасшедший страдалец, гениальный творец (ну а, может, творитель). Ты ушел, ты меня уже здесь не ждешь. Здравствуй, мое земное солнце, мой, пробирающий до нитки, дождь. Ты меня помнишь? Мы наедались любовью, дышали друг другом, жили в мире грез. Ты меня помнишь? Мы просыпались летним утром и шли к морю. Ты все писал мне «ну где ты?» и больше смерти боялся, что я не приду.

Она ждет от него истины. А он не ждет ничего. Ориентир в небе гаснет, и тело бросает в дрожь. Она ждет  от него честности, а он на честность эту плевал. Дорогу покроет полотно, белое, словно соль. Копание  в прошлом — смерть небытия. Молчание, как предвестие: снова. она. не твоя. Упреки неоспоримые: как-то не так, как-то не то. В лед превратится оттепель. Не душа, а решето. Все сквозь нее проходит: запахи, вкусы, чувства и сны; все переносит. Он говорит: «Я сочувствую», а в мыслях лишь: «заткнись!».

«Господи, не злись на него, прошу, прости, не злись!  Я та, что душу изливает, сидя в такси. Правда, порою, на порядок интереснее: он никогда не придет. Я вылью все чувства к нему в письмах, которые он никогда не прочтет».