Невыносимая усталость внезапно захватывает дыхание, опускаются руки. Беспрекословно сияющее целую вечность, солнце сжимается до размеров зерна, и, нервно бьясь в припадках вспышек, пропадает за горизонтом. Я, от боли разочарования теряя сознание, бегу за ним. Теряя здравый рассудок, в панике, превышая все допустимые лимиты скорости, словно по воле судьбы наблюдаю, как оно в миг тухнет. Тухнет, будто и не было его.  Всем естеством сжавшись в комок, я, еле успевая сглатывать слезы, иду во мгле, в душе понимая, что нужно остановиться. Вдали чуть слышен шепот, призывающий встать, твердящий, что дальше будет хуже, тяжелее, страшнее, жестче, но, с, еще не остывшими воспоминаниями о солнце, его красоте, продолжаю идти. Идти во мгле, отдаваясь свету.

Воздух неравномерными глотками попадает внутрь, меня охватывает страх, что в один момент его и вовсе перестанет хватать. Слепо ища поддержки в людях, и тут и там сталкиваюсь с тем, что искать не имеет смысла. Взяв все, что им нужно, они уходят, сказав «Мне ничего от тебя не надо, я ничего не прошу. Ты отдавал потому что сам так хотел. Это был твой выбор, все прошло, как это свойственно времени.» Дослушав, опустошенный, я встаю, отряхиваюсь и, еле перебирая ногами, иду дальше, продолжая верить. Верить с титаническим, нечеловеческим усилием, верить вопреки, верить  всегда. Исчезая, сжимаясь где-то внутри, чувствуя как пламя, развернувшись до размеров вулкана, поглощая, сжигает в угли рассудок, превращая его в пепел. Ты оживешь, только умерев. Ощущая боль кожей, каждой клеткой, точкой, я в порыве слепой веры разжимаю кулак и  тут же его сжимаю, ощущая, летящие в ладонь, стрелы. Отчаяние переходит в плачь, после становится сипом, а после и замолкает вовсе.

Стоя в белом зале, в, наполненной белой, бескрайней пустотой камере, слышу, как каждый, сказанный мною звук превращается в эхо. И я замолкаю, убегаю в себя, образуя урну, сваливая туда все потери, горечь, разочарования, горе и обиды. Освобождая закоулки сердца, выдыхаю боль густую, тяжелую. Жгут слезы и в горле давит огромный ком. Под ногами не чувствуется земля, я, протягивая руки к небу, прошу поддержки у природы и именно в ней нахожу самую крепкую опору.  Она уносит меня прочь от людей, которые изо дня в день доказывают, что добро ничего не стоит, что все хорошее принимается, как данность, а плохое ничему не учит, что диалог- это монолог двух, обремененных эго, людей, где они сталкиваются лбами, жалуясь, виня, плачась, но не желая ощутить боли друг друга.

Я схожу с дистанции. Я не верю в надменность. Я не верю в надменность. Я не верю в надменность!

Стою, не в силах избежать того что вижу, стою задержав дыхание, с распахнутыми глазами, наблюдая, как сгораю от боли при виде искаженных отражений, не в силах их поправить. Смотря в  пропасть, будь готов, что пропасть смотрит в тебя, и все равно это делаю. Только пропасть и пустота. И солнце, сохранившееся только в памяти.

Мне нужно быть умнее, расчетливей, жестким и закрытым. Нужно дозировать информацию о себе, быть сильным. Ведь добро, оно всегда там, где его норовят распять.  Но где взять разум, что бы понимать, чувствовать, где при этой прозрачности взять сил. Сил сохранять спокойствие души и рассудка вне зависимости от того, сколько злости, боли и грязи туда упало?

Дай мне сил, пожалуйста.